|  | НА МЕЖДУНАРОДНОМ ФЕСТИВАЛЕ «PHOTOVISA-2017» ОТКРЫЛАСЬ ВЫСТАВКА СВЕТЛАНЫ ПОЖАРСКОЙ «ГРАНИ ВРЕМЕНИ»
Персоналии: Светлана Пожарская
19 ноября в арт-студии «Глюк», г. Краснодар, в рамках Международного Фестиваля «PHOVISA -2017», состоялось торжественное открытие персональной фотовыставки Светланы Пожарской. Проект «Грани времени. Из семейного альбома» был создан в 2012-2017 годах. Это рассказ об истории семьи, о событиях, которые происходили во множестве семей, заставших 1930—1950-е годы.
Пожарская - куратор выставочных проектов, член Союза журналистов России, Почётный член Союза фотохудожников России, Заслуженный работник культуры РФ. Провела 25 персональных выставок в России и за рубежом. Ее работы хранятся в коллекциях Русского музея, Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, Музея российской фотографии (Коломна), в частных собраниях в России и за рубежом.
Проект «Грани времени. Из семейного альбома» был создан в 2012-2017 годах. ДО — бабушка-красавица, ученица Е. Ф. Гнесиной, всю жизнь проработавшая учительницей музыки.
РЕ — дедушка — герой Гражданской войны. Репрессирован. Расстрелян.
МИ — мама и папа, сидели по политическим статьям, каждый по десять лет. Маму забрали с фронта и посадили в 1944….
ФА — мама вышла и после реабилитации ей вернули право называться ветераном Великой Отечественной войны.
СОЛЬ — папа умер после лагерей. В 39 лет.
ЛЯ — девочка-умница, ставшая фотографом. Вырастила сына, выучила
молодежь в фотошколе «Известий», написала книжки.
СИ — больше нет сил терпеть. Старые фотографии и семейные реликвии стали одной молчаливой историей.
ДО…
Я не помню в отечественной фотографии ничего более безыскусного и ответственного про историю семьи в ХХ веке. Светлана Пожарская сделала свою работу в 2012–2016 годах.
Когда в России, тогда еще в Советском Союзе, начались перестройка и гласность, некоторые фотографы смогли в своем творчестве преодолеть немоту и рассказать о страшных 1930-х….
Кто-то пошел дальше, посвятив свои художественные работы 1940-м и 1950-м;
о них мы вспоминаем реже в разговоре о политических репрессиях, но это не
значит, что тогда жилось проще и репрессий не было.
Среди произведений советских и российских фотографов, посвященных тем годам, среди работ, которые остались в копилке нашего визуального медиа и в истории искусства, особое место занимает созданное Витасом Луцкусом (Литва), Игорем Савченко (Беларусь), Владимиром Шахлевичем (Беларусь), Сергеем Кожемякиным (Беларусь), Дмитрием Вышемирским (Россия), Алексеем Титаренко (Россия), Андреем Чежиным (Россия).
В большинстве тех проектов фотографы, даже отталкиваясь от истории собственных семей, расширяли перспективу, обобщали образы до глобального охвата «всего советского народа», «всех невинно убиенных», «всех жертв». Как будто говорить о своем, личном, казалось недостойным перед лицом грандиозных масштабов людских потерь в целом и делиться своей личной болью казалось невозможным. И было просто мучительно. И страшно. Несмотря на прошедшие мирные годы…. Что говорить о зрителях, если художники подспудно, неосознанно боялись признаться в том, что сами из семей врагов народа, в том, что живут со знанием истории семьи и это знание порождает больше обид и непонимания, чем принятия, признания высохших ветвей на древе своего рода.
В ХХ веке в России вообще как-то не было принято знать и обсуждать вслух историю своих семей, особенно если этой истории не одно, не два поколения, но гораздо больше. Даже знать своих бабушек и дедушек казалось неважным.
Этот период забвения с размытым представлением об Истории как личном присутствии предков в ее деяниях позади, на смену пришло осознание своего присутствия в ней. И вернулась боль. Говорят, она приходит с возрастом, когда человек (художник) осознает, что за спиной осталось больше, чем еще предстоит, и подводит промежуточные итоги….
Так случилось со Светланой Пожарской. Но помимо обвинительных в своей скупости передачи фотокопий документов и снимков редких сохранившихся, не представляющих никакой антикварной ценности семейных реликвий, фотограф нашла форму рассказа о своем роде. Битое зеркало, волшебные стеклянные призмы и многогранные шары, магические кристаллы, столь популярные в среде интеллигенции начала ХХ века. Сквозь них, казалось, можно углядеть будущее. Того, каким оно стало, никто не мог его предвидеть, и поверить в такое будущее никто не мог…. Все оказалось еще невозможнее. Фотограф обращается к визуальной традиции модерна, черпая в ней силу для рассказа о событиях жизни эпохи модерна (модернизма) в мировой культуре.
Светлана Пожарская ведет нас от снимка к снимку, от разбитой балеринки в память о маме, не ставшей танцовщицей, от наградных часов военных лет к статуэтке пионера-героя, как в папином детстве…. Фотограф наделяет вещи способностью простым голосом, внятно и разборчиво рассказывать свои истории. Она не скрывает в прошлом ничего в непрозрачных тенях, но, как дочь ветеранов Великой Отечественной, предстоит перед нами, на людях, с сухими глазами.
Я не знаю ничего, что было бы в последние годы создано в фотографии о нашем общем прошлом со столь пронзительной интонацией молчаливого вопрошания и глубокой печали.
Ирина Чмырева, канд. иск.
Выставка предоставлена Фондом современной российской фотографии «Вместе», Новосибирск.
|
