Под сенью Смоленского кладбища
Работ в альбоме: 20. Просмотров: 154.
Жизнь фотографического пейзажа
(петербургский ландшафт в себе и внутри нас)
Под сенью Смоленского кладбища листья травы ловят солнечные лучи, пробившиеся сквозь сомкнутые кроны деревьев. В пятне света сияет сныть. Зубчатая тень крапивы ложится на теплый камень.
Крылатые статуи хрупких ангелов – как бабочки Мнемосины, образы памяти, перелетающей от воспоминания к воспоминанию, перепархивающей от ассоциации к ассоциации в вольно растущем парке, где Парки прядут паутину времени.
Листья живут от весны до осени, деревья с годами переписывают контуры пейзажа своими кистями, памятники-руины укоренились в прошедших веках.
Слово «со-временность» раскрывает глубину смысла в тишине старого Петербурга.
***
Новая серия фоторабот Ильи Удалова продолжает лирическую прогулку автора по любимым местам любимого города, начатую выставкой «Серебряная осень Старого Петергофа» в апреле этого года.
Светлая аура места проявляет себя в густых тенях и полутонах. У каждого листа, дерева, камня, буквы на камне – своя позиция в композиции. Так же и каждый снимок играет свою эмоциональную партию в партитуре фотосерии Ильи Удалова – в единстве места, времени, настроения и автора.
Готически заостренное надгробие с ярким бликом и звездочки пауков-сенокосцев напомнят кому-то фантастический космос, кому-то – фото-андеграунд Бориса Смелова.
Из нынешней современности ленинградский фотоандеграунд видится, как первый побег фотопечатного самиздата от корней старого Петербурга в возрождающийся Петербург нового «рубежа веков». Серебряный век петербургской фотографии продолжается, как свет бесконечного дня белой ночи над седой Невой-Летой, намывающей золото Васильевского острова.
«Портретную» индивидуальность деталей и «пикториальную» живописность Илья Удалов проявил приемами полихромии, которые узнал от петербургского фотографа Людмилы Таболиной.
Самопечатная монохромная фотография кому-то кажется «винтажной», но можно сказать, что в современном изобразительном искусстве она заняла место художественного рисунка карандашом, сепией, мелом и углем – с богатым арсеналом тональных отношений и контрастов, тонкой деталировкой и широтой обобщений, насыщенной подробностями изобразительностью и формальной композиционной красотой линий и пятен.
Графичность и кинематографичность бумажной черно-белой фотографии роднит ее с поэтическим текстом на книжной странице: образы ее оживают в текучей современности, соединяясь с памятью зрителя.
Владислав Кузнецов, поэт |  | |
|
[ КРУПНО ]
|
