Стартером моего первого фотопроекта «НЕГОРОД», который охватывает период с более полувековой историей, послужило рождение второй дочери 16 лет назад. Её появление на Свет Божий началось с не ожидаемых врождённых проблем со здоровьем, но на фотографиях я не смакую эту тему — ни к чему. После их разрешения я задумался о причинах всех этих сопутствующих осложнений, которые на порядок реже встречаются у детей на селе, поскольку они дышат свежим воздухом, активно играют со сверстниками, помогают родителям вести сельское хозяйство и прочее не городское. Поэтому я решил в фотографиях показать и обратить внимание на тот слой населения нашей страны, у которых рождаются здоровые дети, где питаются экологической пищей, народ, который может обеспечить и всех нас городских этими чистыми продуктами питания без забугорной химии. А ведь именно крестьяне ощутимее всех перенесли на своём горбу последствия развала страны и первыми были брошены на само выживание.
Дело в том, что сам я родился в городе, но сельскую жизнь начал постигать с материнским молоком после рождения и далее все свое каникульное детство проводил в деревне у бабушки до окончания школы. В семь лет мне в наследство от деда досталась настоящая кованная его руками детская коса, был пастухом, садил картошку гектарами для домашнего скота в том числе, занимался сбором грибов и ягод в тайге, в девять лет на пару с родным дядькой из двух старых поломанных мотоциклов собрали один рабочий, после сам по звуку работы мотора мог определить неисправность и налаживал мотоциклы всем деревенским мужикам.
И сейчас я по возможности стараюсь навестить своих друзей детства второй своей Родины под названием «совхоз Российка» Красноярского края, Б. Муртинского района, которых уже почти не осталось в живых... Поэтому проект продолжает обрастать портретами внуков и уже памятниками многих моих «фото-моделей» не только друзей детства, но и другого не знакомого мне люда всего Красноярского края, где удалось побывать со своими фотоаппаратами.
С деревенскими вообще сложно работать — они не доверяют городским, а я еще и с большой фото-техникой, со старыми фотоаппаратами своей коллекции.
Я не стал снимать ни пьяных мужиков, ни заросшие лесом некогда хлебные поля и покосы, поломанную сельскохозяйственную технику и заброшенные дома — о плохом вообще снимать легко. Гораздо сложнее для меня было показать на подсознании в психологических портретах надежду на перемены к лучшему, открытые лица крестьян, их глаза. Мне абсолютно не важно, во что одет мой персонаж, красивый или нет, фактурный или не очень — по мне, эти стандарты относительны, чего не сказать о душе. Снимаю, когда во мне загорается зелёная лампочка и я начинаю чувствовать энергетику человека, поэтому его внешность для меня вторична. Если человек не хочет, чтобы его фотографировали, я и не делаю этого, потому что это нежелание отразится на снимке.
Проекту, по сути, более 50 лет — я объединил то, что снимаю сейчас, со своим детским фотоархивом, когда я выполнял роль штатива и автоспуска, а фотографировал своих родителей без всякого умысла в будущем увлечься фотографией. Самостоятельно и боле менее осознанно я стал снимать, когда в наследство от отца мне достался фотоаппарат «ФЭД-2» в 12 лет.
Самым часто задаваемый вопрос на моих выставках — «когда снято?», потому как за полувековую историю проекта на селе мало, что поменялось бытового, но если приглядеться — на каждом современном снимке можно уловить приметы времени. Я стараюсь снимать как для домашнего альбома, в чем-то наивно по фотолюбительски, но объективно без пафоса. Я легко «впускаю» в фотографию, а когда это произошло, смотрящий народ начинает замечать детали обстановки быта.
У меня пока ещё теплится надежда на тех, кто живет в НЕГОРОДе — надежда на здоровое будущее наших детей и внуков. |
